Литературно-музыкальная композиция к Дню Победы
Я зарастаю памятью….
Чтец 1.
Я зарастаю памятью.
Как лесом зарастает пустошь.
И птицы-память по утрам поют,
И ветер-память по ночам гудит,
Деревья-память целый день лепечут.
Но в памяти моей такая скрыта мощь,
Что возвращает образы и множит…
Шумит, не умолкая, память-дождь,
И память-снег летит и пасть не может.
(Д. Самойлов. Я зарастаю памятью)
Ведущий.
Память и время. Более 70 лет прошло с того незабываемого и страшного дня, когда настежь распахнулись огромные и страшные двери войны. Много воды унесла река времени с тех пор. Заросли шрамы окопов, исчезли пепелища сожженных городов, выросли новые поколения. Но в памяти человеческой 22 июня 1941 года осталось не просто как трагическая дата, но и как рубеж отсчета долгих 1418 дней и ночей Великой Отечественной войны нашего народа.
Чтец2.
Самый светлый, самый летний день в году,
Самый длинный день Земли -двадцать второго.
Спали дети, зрели яблоки в саду.
Вспоминаем, вспоминаем это снова.
Вспоминаем эту ночь и в этот час
Взрыв, что солнце погасил в кромешном гуле.
Сквозь повязки неумелые сочась,
Кровь народа заалела в том июне.
Шаг за шагом вспоминаем,день за днем,
Взрыв за взрывом, смерть за смертью, боль за болью.
Год за годом, опаленные огнем,
Год за годом, истекающие кровью.
(Луконин Напоминание)
Ведущий:
Очень мало осталось ветеранов Великой Отечественной. В нашем селе их уже нет совсем и в районе-единицы…Редко они выходят из дома. И только 9 мая остается для них святым праздником, праздником со слезами на глазах. Когда видишь пожилого человека с колодочками наград на лацкане пиджака — за подвиги в той войне, хочется уловить в его лице нечто характерное для него в далекой молодости. Это «нечто», наверное, легче представить себе, читая пожелтевшие письма с фронта, слушая воспоминания ветеранов. Как трагично было то время! Сколько слез и горя, боли и отчаяния! Сколько надежд на скорую победу, какое страстное желание жить!
(Чтение писем с фронта из сборника Шарангског района » Победа. Правда. Память»)
Чтец 1.
Учебная рота кремлевских курсантов шла на фронт.
В ту пору с утра и до ночи с подмосковных полей не рассеивалась голубовато-прозрачная мгла, как будто тут сроду не было восходов солнца, будто оно навсегда застряло на закате, откуда и наплывало это пахучее сумеречное лихо — гарь «населенных пунктов». Натужно воя, невысоко и кучно появлялись «юнкерсы». Тогда рота согласно приникала к раздетой ноябрем земле, и все падали лицом вниз, но все же кто-то непременно видел, что смерть пролетела мимо, и извещалось об этом каждый раз по-мальчишески звонко и почти радостно. Рота рассыпалась и падала по команде капитана — четкой и торжественно-напряженной, как на параде.
Рота шла вторые сутки, минуя дороги и обходя притаившиеся селения. Впереди — и уже недалеко должен быть фронт. Он рисовался курсантам зримым и величественным сооружением из железобетона, огня и человеческой плоти, и они шли не к нему, а в него, чтобы заселить и оживить один из временно примолкших бастионов…
Это одна из страниц пронзительной повести писателя К. Ворбьева «Убиты под Москвой»
( песня Б.Окуджавы «Ах, война, что ты сделала, подлая…»)
Чтец 2.
Важно с девочками простились.
На ходу целовали мать,
Во все новое нарядились,
Как в солдатики шли играть.
Ни плохих, ни хороших, ни средних…
Все они по своим местам,
Где ни первых нет, ни последних,
Все они опочили там.
(А. Ахматова. Важно с девочками простились…)
Чтец 1.
Я познакомился с тобой, война. У меня на ладонях большие ссадины. В голове моей — шум. Спать хочется. Ты желаешь отучить меня от всего, к чему я привык? Ты хочешь научить меня подчиняться тебе беспрекословно?
Крик командира — беги, исполняй, оглушительно рявкай «Есть!», падай, ползи, засыпай на ходу. Шуршание мины — зарывайся в землю, рой ее носом, руками, ногами, не испытывая при этом страха, не задумываясь… Гибнут друзья — рой могилу, сыпь землю, стреляй в небо — три раза.
Я многому уже научился. Как будто я не голоден. Как будто мне не холодно. Как будто мне никого не жалко.
(Б.Окуджава. » Будь здоров, школяр! »
Звучит музыка Дж. Каччини «Аvе Маriа»)
Чтец 2.
Есть детали, которые запоминаются на всю жизнь. И не только запоминаются. Маленькие, как будто незначительные, они въедаются, впитываются как-то в тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю сущность происходящего, становятся как бы символом.Я помню одного убитого бойца. Он лежал на спине, раскинув руки, и к губе его прилип окурок. Маленький, еще дымившийся окурок. И это было страшнее всего, что я вплел до и после на войне. Страшнее разрушенных городов, распоротых животов, оторванных рук и ног. Раскинутые руки и окурок на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас — смерть.
(В.Некрасов. «В окопах Сталинграда»)
Чтец 1.
Помогите мне. Спасите меня. Я не хочу умереть. Маленький кусочек свинца в сердце, в голову — и все? И мое горячее тело уже не будет горячим? Пусть будут страдания. Кто сказал, что я боюсь страдать? Это дома я многого боялся. Дома. А теперь я все уже узнал. все попробовал. Я ведь пригожусь для жизни. Ведь это даже смешно — убивать человека, который ничего не успел совершить. Я даже десятого класса не кончил… Я все пройду. До самого конца. Я буду стрелять по фашистам, как снайпер, буду единоборствовать с танками, не спать, мучиться…
(Б.Окуджава. «Будь здоров, школяр!»)
Ведущий:
Вцепились они в высоту, как в свое.
Огонь минометный, шквальный…
Свинец и железо кромсали ее,
Словно кулич пасхальный.
Ползли к высоте в огневой полосе,
Бежали и снова — ложились…
Как будто на этой высотке вдруг все
Дороги и судьбы скрестились.
И крики «ура!» застывали во рту,
Когда мы пули глотали.
Семь раз занимали мы ту высоту.
Семь раз мы ее оставляли.
А может, ее стороной обойти —
Ну что мы к ней прицепились?!
Но, видно, уж точно — все судьбы-пути
На этой высотке скрестились!
И снова в атаку не хочется всем,
Земля — как горелая каша…
В восьмой раз возьмем мы ее насовсем —
Свое возьмем, кровное, наше’
Все наши деревни, леса, города
В одну высоту эту слились —
В одну высоту, на которой тогда
Пути наши, судьбы скрестились!
Вцепились они в высоту, как в свое,
Огнем высоту поливая…
А мы упрямо ползли на нее.
Товарищей оставляя…
(В.Высоцкий. Высота)
Чтец 2.
Ну что с того, что я там был.
Я был давно. Я все забыл.
Не помню дней.
Не помню дат.
Ни тех форсированных рек.
Я неопознанный солдат.
Я рядовой. Я имярек.
Я меткой пули недолет.
Я лед кровавый в январе.
Я прочно впаян в этот лед —
Я в нем. как мушка в янтаре.
Ну что с того, что я там был.
Я все избыл. Я все забыл.
Не помню дат. Не помню дней.
Названий вспомнить не могу
Я топот загнанных коней.
Я хриплый окрик на бегу.
Я миг непрожитого дня.
Я бой на дальнем рубеже.
Я пламя Вечного огня
И пламя гильзы в блиндаже.
Ну что с того, что я там был.
В том грозном быть или не быть.
Я это все почти забыл.
Я это все хочу забыть.
Я не участвую в войне –
Война участвует во мне.
И пламя Вечного огня
Дрожит на скулах у меня…
(Ю.Левитанский. Ну что с того, что я там был…)
Ведущий:
Идут годы, сменяются десятилетия, и многое из того. что у нас превоз-носилось как славные деяния, которые переживут века, померкло. Но этому подвигу — подвигу народа в Отечественной войне — суждено навсегда остаться в истории. Все меньше и меньше ветеранов Великой Отечественной остается среди нас. Миллионы ушли, не ощутив даже малой заботы о себе. Вначале и взять было неоткуда — полстраны разрушено. А потом все не до них было; не до них — постепенно старящихся, теряющих здоровье и силы, и до сих пор — не до них… Кто же теперь наш солдат — победитель в войне или жертва войны? Неужели должны минуть еще несколько лет, уйти из жизни последние, самые молодые ветераны, чтобы тогда только мы смогли отдать им долг памяти и уважения?
МИНУТА МОЛЧАНИЯ
(Звучит песня «За того парня» в исполнении Л.Лещенко)
Автор: Домнина Тамара Анатольевна
Поделиться с друзьями
Сценарий 9 маяСценарий праздничного концерта «День Победы – как он был от нас далек…»